В свои 65 лет она достаточно современна: набивает татуировки, стильно одевается и тусуется в ночных клубах. А ее острые высказывания разлетаются на цитаты.
В выпуске «Легенда» на RTVI — программе о неординарных личностях, Хакамада рассказала, почему завидует блондинкам, в каких ситуациях ей приходится быть жесткой, как самое абсурдное решение в жизни изменило судьбу к лучшему, и как у нее получается не обращать внимание на оскорбления и хейт.
О зависти, женственности и стиле
Я завидую блондинкам. Им как-то легче.
Мужики их принимают более по-простому, а нам, брюнеткам, сложно. Нужно постоянно демонстрировать дополнительную слабость и женственность. Даже если блондинка — железная леди, в ней все равно видят женственность, и мужчины слетаются, как пчелки на мед. А если брюнетка — все, сука.
Как-то в США я зашла в магазинчик и увидела кепку с приклеенными белыми волосами. Я купила ее ради шутки за 5 долларов и сразу надела. Мужчины в магазине не обратили на меня внимание, когда я заходила брюнеткой, но стоило мне стать блондинкой, все развернулись, а один даже попытался познакомиться.
Я считаю, что стиль — это продолжение ума.
Если вы хотите меньше говорить, но большего понимания, то ваш стиль должен отражать вашу личность. То, как я выгляжу, говорит о том, кто я есть.
По мне, например, сразу видно, что я независимая и деловая женщина. Что во мне присутствует и мальчик, и девочка: есть и те, и другие привычки, и некий андрогенный момент.
Также в любом возрасте мне интересен современный мир, и поэтому я не одета, как тетка.
Серьги и татуировки говорят о том, что я креативный человек, и имею сексуальность, но демонстрирую ее противоположными методами.
Меня никто и никогда не называет вредной. Во мне просто нет вредности.
Я человек очень искренний, ранимый и открытый. Я верю в людей изначально и их люблю. Я проявляю, скорее, не вредность, а жесткость. И это происходит резко и навсегда, если люди пользуются моей открытостью.
Если ты открываешь объятия, а тебя хотят распять, причем, прагматично и ради своих интересов, люди не ожидают, с какой скоростью я отвечаю. Ведь я скрываю, что что-то вижу и до последнего надеюсь на лучшее. Тогда возникает впечатление, что я — лохиня, и меня можно использовать. А потом бум — и разворот.
Женщина часто колеблется между с*кой и лохиней. Я пытаюсь найти баланс.
Меня называют коварной с*кой, но это не так. Я долго предлагаю друзьям и малознакомым людям нормальное, открытое и дружеское общение, просто чувствуя, что мы на одной волне.
Как только вы что-то начинаете доказывать людям, вы сокращаетесь в объеме, и вашу мелкую душу видят все.
С другой стороны, социум требует некой имитации могущественности. И я периодически это использую, иначе люди начинают манипулировать и садиться на шею.
Читайте также: Софи Лорен: «Когда я больше всего нуждалась в людях, они покинули меня…»
Если вы сильная и привлекательная женщина, обеспеченная, самодостаточная и чуть-чуть звезда — вас пытаются эксплуатировать все.
Иногда даже близкие друзья. Поэтому приходится держать дистанцию.
СМОТРИТЕ ПОЛНОЕ ИНТЕРВЬЮ ИРИНЫ ХАКАМАДЫ
О детстве, свободе и поиске себя
С детства я считала, что я абсолютный ноль, не верила в себя вообще. Я часто болела и была интровертом, читающим книги. В 14 лет я поняла, что я какая-то страшная и убитая, и мне нужно выжимать из себя свою неуверенность и страхи. К 30 годам я в принципе с этим справилась.
В детстве я хотела стать балериной, но меня не взяли из-за отсутствия поперечной растяжки. Я расстроилась, и на этом все мои мечты закончились. Я просто научилась выживать. Это похоже на сегодняшнюю молодежь, которая долго не может найти себя. Но это происходит потому, что сейчас много возможностей, а я не могла себя найти, потому что возможностей было очень мало. Я смирилась и делала то, что более-менее нормально.
Свобода — это осознанная необходимость. В ней нет границ.
Мы — не компьютеры, и нас невозможно моделировать. Но нужно всегда иметь принципы.
Есть принципы верховенства личности и человека, даже если ему 2 года. А есть принципы иерархические, мол, «Я — родитель, я знаю и буду решать за тебя». Или когда государство решает за народ, просто считая, что тот еще не может позаботиться о себе самостоятельно.
